Каких-то особенных сведений о боевых действиях Кёнигсбергских ополченцев практически нет. Некоторые отрывочные сведения я попытался собрать. Вот, что пишет комендант Кёнигсберга о боях в конце января 1945 года, когда 11 и 39 советские армии вплотную подошли к городу с юга:
«На северном берегу Прегеля наши войска пытались задержать наступление противника по Имперскому шоссе № 1 и по обе стороны от него. Однако, несмотря на это, 27 января противник достиг района Марьино (Арнау), а затем подошел вплотную к Исаково (мельница Лаута). Попытка русских продвинуться дальше была пресечена силами фольксштурма».
«В боях под Гурьевском ( Нойхаузен) участвовал, и фольксштурм. Одна из резервных групп наткнулась близ аэродрома на грузовики с русскими, которые при ее появлении свернули в сторону. Это послужило поводом для присвоения красляйтеру Вагнеру, участвовавшему в операции, Железного креста 1 степени. Говорят, позднее Вагнер получил замечание от Коха за то, что принял награду из рук военных».
Существовали серьёзные разногласия между военной и партийной верхушкой. Войска требовали боеспособных ополченцев влить в боевые части, об этом пишет в своих воспоминаниях и генерал Раус, командир 3 танковой армией немцев, прикрывающей провинцию с востока см. посты.
Вот что пишет О.Лаш, о периоде с конца января, по конец февраля, когда на фронте в районе Кёнигсберга было относительно спокойно:
«Последовавший затем период, примерно с 30 января по 19 февраля, когда Кёнигсберг был полностью блокирован (если не считать узкой полоски вдоль берега залива, связывавшей его с Чертвертой армией), прошел для меня спокойно в том смысле, что я не испытывал никакого постороннего вмешательства, без помех со стороны мог более или менее сносно подготовить крепость к обороне.
Войска и население Кёнигсберга в течение этих недель самоотверженно выполняли свой долг, все, что позволяли человеческие силы, было сделано. Даже, огромный недокомплект артиллерийских боеприпасов был в некоторой степени восполнен. На верфи Шихау (Янтарь) и на фабрике Детерайт мужчины и женщины самоотверженно трудились, выпуская гранаты. Недостающие запалы доставлялись из рейха самолетами. Гражданское население и войска действовали в эти недели как большая семья, вместе делили и радость, и горе. Все жили и трудились с одной мыслью — удержать Кёнигсберг до тех пор, пока крепость не выручат из блокады, как это нам все время обещали, или пока не придет освобождение в случае, если война окончится путем переговоров».
Тут нужно сказать про настроения в городе. Огромное количество слухов, зачастую специально подготовленных министром Геббельсом, играли огромную роль в умах горожан. Люди надеялись, хватаясь, как утопающий за соломинку. Только после войны, те, кто останется, жив, узнает, что всё это была заведомая ложь, чтоб продлить агонию нацистов.
«В первых числах апреля там (в королевском замке), в соответственно оборудованных помещениях бывшего ресторана «Блютгерихт», разместился штаб кенигсбергского фольксштурма — оберландфорстмайстер Баххольц и его адъютант, оберфорстмайстер фон Минквиц (чины работников лесничества)»
Именно в замке находился штаб Кёнигсбергских ополченцев, перед штурмом. В городе было 8 батальонов «фольксштурма», в которые входили жители города и области. Командовал красляйтер Вагнер, штаб поделил оборону на два сектора: Юг и Север.
Южными ополченцами командовал капитан Ваххольц, адъютант Обер-лейтенант Минквич, северными – СА штандартенфюрер Ланге.
Кроме того, некоторые части отрядов гитлерюгенда и ополченцев были приданы штабу 61 восточнопрусской дивизии. Она была разбита в предыдущих боях, и кое-как пополненная заняла оборону на восточной части города. Штаб находился в казарме «Крон-принц», дивизия была очень слаба.
Батальоны ополченцев находились в резерве, во время штурма участвовали в контратаках в южной и северной частях города. По замечаниям пленных немецких офицеров, фольксштурм дрался смело, но силы были не равны.
У немецкого историка Г.Кноппа в книге «Дети Гитлера» есть воспоминания Кёнигсбергских детей:
«Когда русские придут, они нам покажут, думал Мартин Бергау, услышав грохот канонады под Кёнигсбергом. Он был тогда членом Гитлерюгенда. Спасение собственных семей от насилия вторгнувшихся чужих солдат заставляло многих юношей и подростков на востоке Германии браться за оружие. «Мы чуствовали, что речь идёт о жизни и смерти».
«Мы понимали, что надо обязательно оборонять Кёнигсберг. Здесь не могло быть сомнений. Это ведь наша родина» - свидетельствует бывший член Гитлерюгенда Эрих Шварц. «Мы были вдохновлены фильмом «Кольберг». Если мы будем держаться так, как тогда, победа будет нашей. Мы думали только таким образом».
«В Кёнигсберге, как и повсюду в Германии, полиция устраивала обходы жилых кварталов в поисках потенциальных солдат. Обучение новобранцев занимало несколько часов. Однако на передовых позициях зачастую беспомощно чувствовали себя не только мальчики из Гитлерюгенда, но и солдаты, которых они замещали. «Огонь русских по Кёнигсбергу был чудовищен. Подростки, сидевшие с нами в окопах, кричали «мамочка» и «помогите». Одному было двенадцать лет, а двум по четырнадцать. Ветераны ругались: «Пусть заберут детей из окопов!» Это был хаос», - рассказывает Тео Николаи».
Эрих Шварц из Кёнигсберга пережил страшную битву за свой город, потому что вовремя расстался с ненужными иллюзиями. «Я должен был передать важное сообщение. Я пошёл на батальонный командный пункт. Когда я вошёл к нему, он сидел с бокалом вина в руке в обнимку с русской девкой. Я ещё успел тогда подумать: «Что он делает? Это нарушение рассового закона!» Тут он зарычал на меня: «Ты что тут выискиваешь? Почему не на позициях с другими? Я велю тебя расстрелять!» Я бросился вон. Потом подумал: «Нет, мне здесь делать нечего!» Я вернулся домой и сказал матери, что больше в фольксштурм не пойду. Она очень обрадовалась. Я переоделся, спрятал форму в развалинах и снова стал маленьким мальчиком».
«Зигфрид Яновский, родившийся в 1928 году, был сыном функционера НСДАП в Кёнигсберге. Его с раннего детства воспитывали в духе национал-социализма, и в 1944 году он вступил в фольксштурм. Хотя старые солдаты говорили, будто война проигранна, Зигфрид и его сверстники верили в победу Германии. После того как в одном бою несколько его друзей погибли под артиллерийским огнём, у Зигфрида пропала охота совершать героические подвиги на поле брани».
«Наблюдая за обороной Кёнигсберга, наполняешься чувством радости и спокойной уверенности. Ваши выдержка и спокойствие приводят в восхищение»,- было напечатано ещё в начале апреля 1945 года в газете «Фелькишер Беобахтер.
Вот, что пишет О.Лаш: «Когда русские, развивая наступление, стали наседать со стороны Королевских и Закхаймских ворот, в замок начали стекаться многие жители города в поисках убежища. Но ни тогда, ни потом здесь не было каких-либо ответственных партийных учреждений. В замке можно было встретить лишь нескольких оставшихся не у дел крайсляйтеров из южных и восточных районов провинции, но они ничем себя не выделяли и вскоре сняли свою партийную форму. В глубокие подвалы ресторана «Блютгерихт», где еще хранились запасы вина, во время сильных обстрелов все чаще стали проникать изголодавшиеся жители и солдаты. Чтобы положить конец этой нетерпимой обстановке и поддерживать хотя бы мало-мальский порядок, командир фольксштурма распорядился поставить у входов вооруженных часовых»
«Непосредственной атаки на замок русские вообще не предпринимали. О факте капитуляции из-за недостаточной связи с внешним миром здесь узнали только по слухам. Лишь когда положение стало казаться командующему фольксштурмом безнадежным, он предоставил каждому возможность прорываться через позиции противника на свой страх и риск. Сам Баххольц и его адъютант фон Минквиц, первыми покинувшие восточные ворота замка, попали на Монетной площади под неожиданный обстрел и, скорее всего, погибли, поскольку и по сей день о них ничего не слышно. Оставшись без командира, остальной гарнизон решил дожидаться развития событий. Лишь около 1.00 10 апреля в подвалах замка появился русский офицер с группой солдат и потребовал капитуляции».
Несколько фотографий из книг О.Лаш «Так пал Кёнигсберг», «Очерки истории Восточной Пруссии» и киножурнала «Дойче Вольхеншау» за 1945 год, ещё одно фото подписано как: "ополченцы возле башни Дона 1945 март".
Администрация извещена...................................
